Когда президент Байден в третий раз за время деятельности его администрации заявил, что Соединенные Штаты встанут на защиту Тайваня, если остров подвергнется нападению со стороны Китая, его сотрудники снова были вынуждены дистанцироваться от высказывания президента и заявить, что политика США не изменилась.
Но на днях во время диалога Международного института стратегических исследований (International Institute for Strategic Studies, IISS) Shangri-La в Сингапуре министр обороны Ллойд Остин, казалось, подтвердил заявление Байдена, заявив, что Соединенные Штаты не только помогут «Тайваню в поддержании достаточного потенциала самообороны», но и сохранят «собственную способность противостоять любому применению силы» или другим формам принуждения” в отношении Тайваня. Тем временем министр обороны Китая Вэй Фэнхэ ответил, что Китай будет «бороться любой ценой, если кто-нибудь осмелится отделить Тайвань от Китая».
Таким образом пусть и с некой степенью двусмысленности, но администрация Байдена тем не менее ползет к официальной политике «стратегической ясности», с потенциально катастрофическими последствиями.
Сторонники перехода к стратегической ясности приветствовали неожиданное заявление президента в конце мая и посетовали на последовавший за этим отказ. Главными сторонниками ясности являются президент Совета по международным отношениям Ричард Хаасс и научный сотрудник того же Совета Дэвид Сакс, которые утверждают, что переход к стратегической ясности предотвратит необдуманный просчет Пекина при нападении на Тайвань, обеспечит более сильный фактор сдерживания, чтобы в первую очередь избежать войны, а также успокоит союзников США в регионе, которые, по мнению Хаасса и Сакса, в последние годы стали скептически относиться к американским обязательствам.
Но сторонники стратегической ясности подрывают свои собственные аргументы, непреднамеренно демонстрируя, что эта ясность ничего не сделает для сдерживания, угрожая при этом подорвать то доверие к США, которое американские политики одержимо пытаются культивировать.
Хаасс, например, предполагает, что, взяв на себя обязательство защищать Тайвань, Соединенные Штаты должны теперь развивать возможности для этого — которые в настоящее время отсутствуют. Обозреватель New York Times Брет Стивенс, одобряя заявление Байдена, также отмечает, что «оборонный бюджет Тайваня, как на фоне его сильной экономики, так и военной угрозы, с которой он сталкивается, остается скандально низким», и что «администрация Байдена должна подчеркнуть Тайбэю, что желание американской общественности в плане военной помощи нашим союзникам прямо пропорционально их готовности помочь самим себе».
Дело в том, что стратегическая ясность не имеет дополнительной сдерживающей ценности. Очевидно, что и Пекин, и Тайбэй уже предполагают, что Соединенные Штаты будут напрямую вмешиваться в непредвиденные обстоятельства на Тайване. Военные приготовления Китая за последнюю четверть века были направлены не просто на вторжение на Тайвань, но и на то, чтобы помешать американской интервенции в западной части Тихого океана. Повышение ставки при блефе предполагает, что другой игрок не видит, какие у вас плохие карты, однако по обе стороны океана признается, что карты уже держит Китай, извлекая выгоду из преимуществ географии и защиты.
В Вашингтоне слишком поздно осознали, что Китай невозможно остановить только угрозой наказания. Попытка сдерживать Китай, убеждая, что победа слишком дорого ему обойдется, для Пекина в вопросе такого уровня не сработает. А что, если сдерживание потерпит неудачу? Что может нанести авторитету США ущерб больший, чем поражение? Что может быть более дорогостоящим, чем альтернатива эскалации? Игра просто не стоит свеч.
Объявление стратегической ясности без необходимых возможностей побуждает Китай принять решительные меры до того, как Соединенные Штаты и Тайвань смогут развить потенциал для нанесения поражения Пекину в будущем. Сигнализируя об отходе от стратегической двусмысленности, Байден может только сдвинуть сроки, установленные Пекином. Объявление политики стратегической ясности дает сигнал Китаю, что затраты на вторжение в будущем окажутся выше — и если единственным выходом является война, то лучше раньше, чем позже. Преследуя свои жизненно важные цели, Китай может быть достаточно решителен, чтобы покрыть высокие издержки, но его руководство не настолько глупо, чтобы намеренно увеличивать их, выжидая.
Тем временем Тайвань излишне расслабился в отношении собственной обороны, потому что так же убежден, как и Пекин, что Соединенные Штаты поспешат ему на помощь, если материковый Китай нападет. Стивенсу, например, не приходит в голову, что «скандально низкие» расходы Тайваня на оборону могут быть «прямо пропорциональны» нашему собственному желанию сражаться на его стороне. Американцы каким-то образом пришли к убеждению, что они больше заинтересованы в безопасности других государств, чем те сами. И в результате США просит союзников больше развивать свои собственные возможности для обеспечения безопасности, при этом делая все для того, чтобы этого не происходило.
Хаасс и Сакс фактически выдают игру, заявляя, что, если Соединенные Штаты не будут защищать Тайвань, то «союзники США, такие как Австралия, Япония и Южная Корея, скорее всего, либо пойдут навстречу Китаю, либо попытаются стать стратегически самостоятельными».
Хотя часто и говорят, что Вашингтон должен взять на себя обязательства по Тайваню, чтобы успокоить таких союзников, как Япония, это стандартная чушь в стиле «теории домино». Японцы знают, что интерес США к Тайваню несопоставим с их интересом к третьей по величине экономике в мире, и что у Китая в отношении Японии нет таких же претензий или намерений, как в отношении Тайваня. Япония была достаточно довольна обязательством США принять американскую защиту в течение трех четвертей века, но у Соединенных Штатов нет таких обязательств по отношению к Тайваню. Японцы также знают, что война за Тайвань, в которую будут вовлечены Соединенные Штаты, по всей вероятности, быстро затронет и Японию (как продемонстрировали недавние военная учения). И хотя японские официальные лица намекали, что они бросятся на защиту Тайваня, это слишком смелые слова для страны, которая тратит всего 1 процент своих ВВП на оборону и сама в сфере безопасности находится в зависимом состоянии.
Хаасс и Сакс настаивают на том, что стратегическая ясность согласуется с политикой «Единого Китая» и что, если Тайвань в одностороннем порядке провозгласит независимость, Соединенным Штатам не следует вставать на его защиту. Но утверждая, что оборона Тайваня является жизненно важным стратегическим интересом США, действительно ли авторы хотят, чтобы кто-нибудь поверил, что Вашингтон отбросит тогда эти интересы в сторону, если Тайвань официально оформит то, что он уже объявляет фактом?
В условиях нынешней «стратегической неопределенности» Соединенные Штаты сохраняют гибкость, чтобы вмешиваться или не вмешиваться, как они считают нужным, и предоставлять Тайваню оружие для самообороны, не рискуя более масштабными репутационными потерями. «Стратегическая ясность», с другой стороны, отбрасывает имеющиеся варианты и заставит Соединенные Штаты выбирать между катастрофической войной или решающим ударом по своему авторитету. Еще есть время подтвердить давнюю позицию США по Тайваню — или, что еще лучше, начать переговоры о новой устойчивой сделке с Китаем относительно будущего этого региона.