“Солдаты сходят с ума”. Из-за дезертиров Киеву некем воевать

Другой боец после обстрела покинул позицию, но потом вернулся. Его отправили к военным психиатрам. Не долечившись, он снова скрылся. Задержали, дали два с половиной года.

Еще один дезертир в зале суда признался, что боялся погибнуть при штурме Лимана. По его словам, операция была плохо спланирована, не хватало огневой поддержки. Вердикт: пять лет. Пытаются сбежать и за рубеж. В июле этого года схватили дезертира на границе с Румынией. Тоже пять лет.

Отправляют и в дисциплинарные батальоны. Об этом особо не распространяются, но такие есть. Впрочем, на передовой штрафники сдавались при первой возможности. И теперь им доверяют лишь строительные работы.

Психологическая помощь

Офицеров штрафуют за дезертирство подчиненных. Поэтому, если солдат заявляет, что лучше сядет в тюрьму, чем пойдет под пули, его держат в тылу.

Но усталость от боевых действий накапливается у всех. Потери огромные, а с пополнением проблемы. Во многих боевых частях не хватает 30-40 процентов личного состава. И практически везде есть скрытое дезертирство. Солдаты, сержанты и офицеры симулируют болезни, стараются задержаться в штабах и тыловых подразделениях — лишь бы не передовая.

На помощь спешат “психологи”. Например, Олеся Ольховик убеждает: страх умереть и не увидеть, как растут твои дети, не может служить оправданием, если нужно погибнуть за страну. “У большинства мужчин, ушедших добровольцами, дома тоже есть семья”, — подчеркивает она.

Надо бороться со страхом. Вместе с тем, признает Ольховик, многие живут по принципу “моя хата с краю”, поэтому государству следует усилить пропаганду. Даже в самых тяжелых обстоятельствах украинец должен выбирать защиту страны, а не разрабатывать план собственного спасения, подчеркивает “психолог”.

При первой возможности

“Родственник выжил под Бахмутом. После очередной мясорубки, в которой погибла большая часть взвода, он подрался с командиром. Возбудили уголовное дело. Адвокат посоветовал психиатрическое освидетельствование. Из больницы боец сбежал в Румынию, затем перебрался в Германию, — рассказал РИА Новости украинец Владимир Беспалько. — Но у него для этого нашлись пять тысяч долларов. У кого денег нет, прячутся у родни или знакомых. Это хуже — без справки из военкомата даже к врачу не пустят”.

Сам он служил в ВСУ в 2016-2017-м. И тогда хватало дезертиров, в его роте — десять процентов. Дело в том, что к тому моменту добровольцы закончились, а мобилизованные не хотели ехать в зону АТО. Но проблему замалчивали. Беспалько не исключает, что и сейчас власти занижают статистику. “Много без вести пропавших, о которых вовремя не сообщают, потому что на них продолжает приходить зарплата. Если солдат дезертировал, но не взял с собой банковскую карту, о нем тоже обычно не заявляют. К тому же доложишь — к тебе пристанут: как допустил, почему не остановил”, — объясняет украинец.

Другой бывший солдат ВСУ Антон Амосов отмечает, что среди мобилизованных немало хорошо образованных и успешных людей, а ими командуют зачастую неграмотные офицеры, нередко страдающие алкоголизмом. “Вот определяют тебя в подразделение к дурачку, и первая твоя мысль: зачем ему подчиняться? Это в начале были очереди добровольцев в военкомат. Сейчас желающих нет. Первые мобилизованные на фронте уже два года и сходят там с ума, — говорит он. — Никто больше не кричит “За родину!” Вместо этого спрашивают: кому она родина? Конечно, есть ненависть к русским, которую власти культивируют. Но вместе с тем усиливается непонимание того, что творит правящая элита”.