Польское руководство после избрания нового президента США Джо Байдена провело ревизию состояния отношений двух стран. Недавно по этому поводу глава Бюро национальной безопасности Польши Павел Солох дал интервью журналу «The Warsaw Institute Review»:
Каковы основные направления сотрудничества между Польшей и США в новой реальности – эпохе президентства Джо Байдена?
Тесное сотрудничество между Польшей и США отвечает интересам как Варшавы, так и Вашингтона. Это не изменится в наших отношениях, независимо от того, кто проживает в Белом доме или Президентском дворце в Варшаве. Одной из главных целей, безусловно, будет реализация польско-американского соглашения об усилении сотрудничества в сфере обороны. Этот документ, ратифицированный в прошлом году президентом Анджеем Дудой, поддержан ключевыми властями как в США, так и в Польше. Это то, что дает нам уверенность и стабильность – в том числе и в отношениях с администрацией президента Джо Байдена. Усиление военного присутствия США на восточном фланге НАТО имеет решающее значение не только для Польши, но и для других стран региона.
Еще одно ценное направление трансатлантического сотрудничества – Инициатива трех морей. Это остается важным для новой администрации, которая, как и предыдущая, будет инвестировать в этот проект. Вашингтон рассматривает Инициативу трех морей в широком контексте своего партнерства не только со странами, заинтересованными в Инициативе, но и с Европой в целом. Важнейшие области сотрудничества – это энергетика, транспорт, цифровая инфраструктура или текущие политические проблемы – не только на Старом континенте. Долгое время Инициатива трех морей рассматривалась как незначительный проект. Теперь мы можем считать это одним из столпов нового открытия США для Европы, что проявилось не только в том, что Конгресс предоставил 300 миллионов долларов Фонду Инициативы трех морей, который уже был одобрен новой администрацией, или по призыву членов Конгресса за более сильную поддержку Инициативы трех морей их президентом. К этому добавляется постоянно растущий интерес к этому международному проекту со стороны самых сильных экономик. Восстановление отношений между США и Европой – это уже не только отношения США и ЕС. Для нас очень важно, чтобы Инициатива трех морей стала их дополнением и новым измерением.
Другой важный вопрос – активность Китая в Европе. Отношения с Китаем также являются одним из основных вопросов трансатлантических связей Европейского Союза. До того, как президент Джо Байден был приведен к присяге, Брюссель, действующий в основном под влиянием Германии и Франции, подписал с Китаем стратегическое соглашение о взаимных инвестициях. В этом контексте я хотел бы напомнить вам о хороших отношениях между президентами Польши и Китая, которые проявились в этом году двумя переговорами между президентом Анджеем Дудой и президентом Си Цзиньпином в формате 17 + 1 и в рамках двусторонних контактов наших стран.
Есть, конечно, и вопрос об отношениях США с Европой и Россией. Американцы уделяют большое внимание германо-российским связям, которые выражаются символической и в то же время ощутимой инвестицией – «Северным потоком – 2». Позиция США в этом отношении остается неизменной. Эта инициатива носит в первую очередь политический, а не экономический характер, и затраты на ее строительство огромны. В то же время он несет определенную политическую угрозу, которая может привести к эскалации напряженности. Россия уже использовала вопрос поставок газа как инструмент давления на страны нашего региона. Более того, инвестиции пойдут в регион Балтийского моря, а это означает, что Германия и Россия будут сотрудничать в его защите. Это может создать опасные прецеденты.
Что это значит?
Здесь надо учитывать, что будет попытка перезагрузки отношений между США и странами Западной Европы, особенно с Германией. И мы должны рассматривать это как в контексте присутствия американских войск, так и в контексте связей между Германией и Россией, Германией и Китаем, а также Германией и Инициативой трех морей. Но некоторые американские интересы ясны, и вряд ли они изменятся в отношении Китая или России. Мы должны ожидать действий по улучшению или интенсификации сотрудничества между США и Германией, и это будет полезно для трансатлантических отношений. Их сила и жизнеспособность в интересах Польши.
Действительно, первые шаги администрации Байдена указывают на улучшение отношений между Германией и США. Примером этого была приостановка решения о сокращении военного присутствия США в Германии. Стоит ли ожидать изменений в польско-американских отношениях, например, в плане энергетической политики, во времена новой администрации? На ваш взгляд, повлияет ли это на текущую политику, например, в части введения санкций в отношении проекта «Северный поток – 2»?
Американские интересы и определенное видение во многом закреплены в этой сфере. Разумеется, Соединенные Штаты не ставят своей целью ослабление экономических связей с Германией. С точки зрения экономики это самая сильная страна в Европе, что делает ее одним из самых серьезных партнеров США на Старом континенте. По этой причине американцы относятся к Германии как к гораздо более важному партнеру, чем Россия. И мы должны говорить о «Северном потоке – 2» именно в этом контексте.
Между тем Польша пытается снизить свою зависимость от российского газа. Создавая альтернативные источники энергии, мы показываем, что могут быть и другие возможности. За счет строительства инфраструктуры СПГ, цель которой – сделать Польшу центром региона – не только для обеспечения наших собственных потребностей, но, возможно, и других стран – мы доказываем свой потенциал и становимся привлекательным партнером по сотрудничеству.
Желание американских демократов улучшить отношения со своими традиционными крупными партнерами в Европе, такими как Германия или Франция, не обязательно означает снижение интенсивности польско-американских отношений. Я убежден, основываясь, в частности, на моем прямом разговоре с моим американским коллегой Джейком Салливаном, советником по национальной безопасности президента США Джо Байдена, что наши основные проекты будут продолжены, например, увеличение военного присутствия США в Польше, планы, связанные с областью энергетики, общий взгляд на «Северный поток – 2», желание сотрудничать в области ядерной энергетики и проекты, связанные с участниками Инициативы трех морей. И традиционные темы польско-американского диалога по вопросам безопасности, которыми являются Украина, Беларусь или Россия, по-прежнему будут обсуждаться.
В этом году мы отмечаем два крупных события – 30-летие Веймарского треугольника и Вышеградской группы. Я хотел бы остановиться на первом из них. Мы знаем, что связи внутри Веймарского треугольника не были постоянными в течение нескольких лет. Союз Германии и Франции или пророссийская политика во Франции расходятся с видением внешней политики Польши. Каковы же тогда планы в отношении Веймарского треугольника в связи с его 30-летием?
Это 30-летие отмечается в связи с предстоящими осенью выборами в Германии. Как ни парадоксально, но из этих трех стран партнером, с которым можно наладить долгосрочное сотрудничество, является Польша. Это связано с окончанием избирательного цикла как минимум с трехлетним перерывом. Некоторое время назад мы наблюдали определенные признаки готовности Франции возродить Треугольник. К сожалению, этому помешала пандемия. По этой причине не был реализован проект оживления Веймарского треугольника, представленный в прошлом году президентом Макроном во время его встречи с президентом Дудой. Раньше казалось, что Германия и Польша заинтересованы в этом сотрудничестве больше, чем Франция. Безусловно, Веймарский треугольник может сыграть ключевую роль в контексте европейско-американских отношений.
Может ли Веймарский треугольник стать форумом для сотрудничества и выработки общей повестки дня в отношении Соединенных Штатов?
Связанные с нынешней администрацией круги в США указывают, что они предусматривают сотрудничество с Польшей, которая поддерживает связи с Германией в этом отношении. Более тесная совместная работа Польши, Германии и Франции была бы хорошей идеей, потому что Вашингтону было бы легче управлять.
Нам, безусловно, нужно уделять больше внимания контексту американо-европейских отношений и нашим европейским партнерам, с которыми Соединенные Штаты, скорее всего, попытаются активизировать определенные области сотрудничества – особенно те, которые бездействовали во время президентства Дональда Трампа. Однако это не означает, что мы будем маргинализованы. Польша и США имеют общие интересы на стратегическом уровне. Однако мы должны уделять больше внимания Европе в наших расчетах, когда стремимся поддерживать высокий уровень отношений с США.
Какова цель Веймарского треугольника, когда мы сегодня видим, что у нас много противоположных стратегических интересов?
Говоря о противоречиях, не будем забывать, что у этого сотрудничества есть и другие стратегические преимущества. Мы должны помнить, что французские и немецкие войска присутствуют на восточном фланге НАТО в рамках усиленного передового присутствия. Это показывает, что на практике эти страны готовы защищать нашу безопасность. Конечно, между нами тоже есть противоречия, но в разных сферах. Самая большая проблема в польско-германских отношениях – это вопрос «Северного потока-2», политический и экономический факт – именно в таком порядке. «Северный поток – 2» – неблагоприятное проявление германо-российских отношений не только для Польши, но и для стран региона. С другой стороны, Франция – единственное государство ЕС, обладающее ядерным оружием, а также крупнейшая экономика Европы после Германии. Если мы будем действовать сообща, мы сможем многого добиться.
В контексте поднятого вами вопроса безопасности я хотел бы спросить вас об армии Европейского Союза, о которой мы время от времени слышим в СМИ. Сегодня это реальная возможность, дополнение или реальная индивидуальная сущность?
Говорить об этом сегодня, особенно в том смысле, что это ведет к подрыву трансатлантических отношений, в том числе связей с США, вредно. Надо четко сказать – Польша так думала много лет, и мы не одиноки. Подобное отношение к этой идее имеют не только страны восточного фланга, но и, например, скандинавские страны. Многие союзники внутри Европы также видят это так – представление о европейской армии как о инициативе вне НАТО фактически служит ослаблению трансатлантических связей, а это не то, что нужно Польше или остальной Европе. К тому же объективно нет причин думать иначе.
Трудно представить, чтобы какая-либо другая страна, кроме США, могла предоставить гарантии в масштабах всего континента. Столь же сложно представить безопасность или основу определенных механизмов военной безопасности в Европе без Соединенного Королевства, уже за пределами Европейского Союза. Точно так же, глядя на наш регион, наших восточных соседей и регион Балтийского моря, мы не можем представить себе построение системы безопасности, в том числе военной, без сотрудничества со странами, не входящими в НАТО, такими как Швеция или Финляндия, которые одновременно развивают тесное военное сотрудничество с США.
Для большинства стран идея европейской армии без участия США неприемлема. Есть также убеждение, что к нему можно относиться как к дополнению альянса с США, но пока я не вижу таких механизмов. Основным направлением сотрудничества между ЕС и НАТО сегодня является инвестирование в инфраструктуру и создание процедур для облегчения передвижения и вывода войск, особенно американских, из Североатлантического союза. Можно так говорить об этом, но использование фразы «европейская армия» приносит больше вреда, чем пользы.
Что для всех нас в этом контексте ближе – по крайней мере, с точки зрения Польши – так это укрепление восточного фланга НАТО через группу B9, альянс, созданный для повышения безопасности в регионе.
Главный успех B9 заключается в том, что, несмотря на первоначальное недоверие к нашим союзникам по НАТО, мы убедили их, что эта группа не оказывает ни раскола, ни ослабляющего воздействия на военный блок. Во-вторых, наш единый голос помогает другим союзникам понять, насколько серьезны угрозы и вызовы в нашей части Европы. Группа была инициирована двумя государствами с выдающимся потенциалом – Польшей и Румынией – которые объединяют блок между Балтийским и Черным морями. В некотором смысле B9 является военным дополнением к Инициативе трех морей. Жизнеспособность группы, несмотря на ее различную чувствительность и планирование, видна во всей ее полноте, не в последнюю очередь потому, что она простирается с севера на юг. Такое массовое военное сотрудничество, в том числе с его основным партнером, Соединенными Штатами, снижает риск потенциального конфликта.
К этому следует добавить страны, не входящие в НАТО, Швецию и Финляндию, поскольку это линия угрозы, простирающаяся от Арктического моря через Балтийское море до Черного моря.
В конце 2019 года мы запустили форум «B9: JACU» в The Warsaw Institute Review, который собрал посольства и аналитические центры Варшавы из стран B9. Помимо темы усиления восточного фланга НАТО, много времени было уделено киберугрозам. Будет ли это самым важным направлением работы B9 сегодня?
Группа B9 фокусируется как на традиционных, так и на новых угрозах безопасности. Я думаю, что на данном этапе есть заметная разница в чувствительности к гибридным угрозам по всей Европе. Южные страны имеют опыт миграции, тогда как страны восточного фланга НАТО сталкиваются с более традиционными угрозами. Когда дело доходит до кибербезопасности, в нее, безусловно, вовлечены две организации – НАТО и Европейский Союз. Несомненно, это то, с чем нам нужно поторопиться, и мы действительно должны бороться на разных уровнях – национальном и наднациональном, или, по крайней мере, на местном. В будущей потенциальной войне обязательно будут присутствовать киберфакторы. Собственно, я думаю, что мы и дальше будем сталкиваться с смешанными угрозами. Появляются новые опасности, но остаются старые, примером которых является война на Украине.
2021 год только начался, а в мире уже много всего происходит. Как вы думаете, какие вызовы в этом году являются наиболее важными с точки зрения безопасности?
Пандемия – это тема, которая привлечет 80 процентов общественного внимания, по крайней мере, в течение следующих шести месяцев, если, к сожалению, не дольше. Я думаю, что некоторые новые опасности могут возникнуть из-за беспорядков, вызванных социальной усталостью и стрессом. Что касается нашего непосредственного окружения, наблюдается социальный бунт против фальсификации выборов в Беларуси и продолжающегося российско-украинского конфликта. Есть ситуация позиционной войны, но соотношение сил всегда может резко измениться, как в войне в Нагорном Карабахе. Нельзя игнорировать вопросы, касающиеся Дальнего Востока или Китая. Однако для Польши традиционное внимание в сфере безопасности будет уделяться процессам, происходящим непосредственно к востоку от наших границ.