День народного единства, хоть и является самым молодым государственным праздником Беларуси, но уже успел обзавестись собственными традициями. К сожалению, некоторые из них не самые позитивные. Так, как правило, накануне 17 сентября, или же именно в этот день представителями так называемой «оппозиции» распространяется в русско- и белорусскоязычном информационном поле очередная ложь, очерняющая историю белорусского народа. Этот год не стал исключением.
На днях иностранный информационный ресурс, вещающий на русском языке, но выдающий себя за белорусское СМИ, анонсировал встречу с главным редактором упомянутого сайта и неким малоизвестным в Беларуси писателем. Встреча состоится 17 сентября в одной из европейских столиц (естественно, что не в Минске и не в Москве). На этом мероприятии планируется презентация книги, прочтя которую, как сообщают организаторы встречи, «читатель увидит, что Беларусь, со средних веков считала себя частью Европы и ориентировалась на Запад, а вовсе не на Восток».
Оставим на совести этих горе-писателей «историю Беларуси средних веков», а обратимся к предыстории возникновения нового государственного праздника Беларуси – 17 сентября. Ведь именно эта дата, как кость в горле, застряла в сознании белорусских беглых «оппозиционеров». Именно вокруг неё они плетут всевозможные инсинуации и громоздят завалы из фейков.
Как известно, эта дата неразрывно связана с темой раздела Белоруссии по условиям «Рижского мира» и её воссоединением в 1939 году. Также она ассоциируется с ещё одним историческим событием – подписанием 23 августа 1939 года советско-германского договора о ненападении («пакт Риббентропа-Молотова») и секретного протокола, прилагавшегося к нему. Кстати, вокруг этой даты так же наплетено много вранья. И самое популярное лживое клише это о том, что «Вторую мировую войну развязали два тоталитарных режима – нацистская Германия и Советский Союз». И по этой причине нацизм и коммунизм – явления равнозначные. У прибалтийских лимитрофов 23 августа даже законодательно утверждено как «День памяти жертв преступлений сталинизма и нацизма». В действительности же именно Советский Союз в 1930-1940-е годы выступал наиболее последовательным противником экспансионистских и реваншистских планов фашистской Германии.
Возвращаясь к теме раздела (1921 г.) и воссоединения (1939 г.) Белоруссии, необходимо заметить, что она популярна не только среди беглых, но и в пределах их «основной базы» – в Польше (а может, именно поэтому и популярна?). Здесь, наряду с самым известным и полюбившимся за времена членства в Евросоюзе мифом о том, что, если бы не «вторжение Советов», то Польша смогла бы «отбиться» от Германии, циркулирует ещё одна байка – о «незаконности» ввода войск Красной Армии 17 сентября 1939 года на территории Западной Белоруссии и Западной Украины.
Сегодня целый ряд польских историков утверждает, что СССР, введя свои войска в западные области Белоруссии и Украины, нарушил взятые на себя международные обязательства по отношению к Польше, а именно мирные договоры от 1931 и 1932 годов (Договор о дружбе и торговом сотрудничестве, Договор о ненападении). Примечательно, что в 1939 году ни сама Польша, ни Франция, ни Великобритания (те, кто гарантировал Польше открытие «второго фронта» в случае германской агрессии) действия Советского Союза как войну не квалифицировали. Кроме того, следует обратить внимание на то, что в международном праве имеет место «предостережение о сохранении силы договора лишь при неизменном положении вещей» (доктрина rebus sicstantibus). В своё время указанные договоры подписывалась в расчёте на то, что польское государство сохранит свой суверенитет и саму государственность. К 17 сентября 1939 года Польша потерпела сокрушительное поражение в войне с Германией, а её правительство бежало из страны.
Вот что написал по этому поводу в своей книге «Крах нацистской империи» американский корреспондент Уильям Ширер, работавший в Берлине и являвшийся очевидцем тех событий: «Примерно через 48 часов польские военно-воздушные силы перестали существовать, большая часть из 500 самолетов первой линии была уничтожена на аэродромах… Краков, второй по величине город Польши, пал 6 сентября. В ту же ночь правительство бежало из Варшавы в Люблин… В полдень 8 сентября 4-ая танковая бригада вермахта достигла окраин польской столицы. За неделю польская армия была полностью разбита. Большая часть её 35 дивизий – всё, что успели мобилизовать – была либо разгромлена, либо зажата в огромные клещи, которые сомкнулись вокруг Варшавы… Польское правительство, точнее, то, что от него осталось после непрерывных бомбардировок и обстрелов с воздуха самолетами люфтваффе, 15 сентября добралось до румынской границы…». 17 сентября 1939 года польское правительство покинуло страну. Утверждения, о том, что причиной бегства стало именно вступление на территорию Польши частей Красной Армии, не соответствует истине.
Таким образом, подписанные ранее советско-польские договоры утратили свою силу, о чём советское правительство и уведомило 17 сентября польского посла в Москве. То есть, введение советских войск на территории Западной Украины и Западной Белоруссии не нарушало принятых на себя Советским Союзом обязательств, и стало, по сути, актом защиты населения этих земель, брошенного панским правительством.
Ещё несколько слов об «ориентации Беларуси на Запад, а вовсе не на Восток». В качестве примера, возьмём всё тот же рассматриваемый нами отрезок времени. Чтобы представить атмосферу тех лет, нужно вспомнить советско-польскую войну 1920 года, последующие десятилетия напряжённых отношений СССР с Польшей, переселение польских зажиточных националистов в так называемые «Восточные Кресы» и «осадничество», попытки полонизации украинского и особенно белорусского населения. Отдельного внимания заслуживает польский концлагерь для противников режима Пилсудского в глухом местечке Западной Белоруссии вблизи железнодорожной станции «Берёза-Картузская». По разным оценкам, через стены этого концлагеря прошло от 8 до 10 тысяч человек: белорусы, евреи, украинцы и даже один китаец.
Видимо, поэтому практически все очевидцы происходившего в сентябре 1939 года фиксировали энтузиазм местного населения (Западных Белоруссии и Украины – прим.), его желание воссоединиться со своими собратьями. В своём дневнике один из непосредственных участников тех событий минчанин красноармеец Михаил Бровин записал: «17 сентября: часов в 9 мы уже проезжали приграничное местечко Раков. Встреча была торжественная, и мы чувствовали себя словно на параде 7 ноября, а не на войне. 20 сентября: население местечек и деревень всюду приветствует нас, машет руками, кричит «Здравствуйте!», на остановках заводит беседы с «долгожданными товарищами». Несмотря на проливной дождь, всюду группы народа провожают проезжающие части, даже если они и не останавливаются, дети бросают яблоки. Сегодня <…> старшие крестьяне всё расспрашивают о жизни в СССР, наших порядках, как это бабам равноправие дали, и прочее, и прочее. Крестьяне одеты очень бедно, говорят, что под панами ни хлеба, ни соли не имеешь вдоволь. Спички, керосин, мыло, соль — все очень дорого, и над такими вещами приходится буквально трястись: соленая вода (так же и мыльная) путешествует из хаты в хату, спички колются пополам. Прямо жуть берет, когда слушаешь такое».
Вот, в принципе, и всё, что нужно знать про «ориентацию» белорусов.
Что касается даты 17 сентября 1939 года и того, что с нею связано, то наши историки и политологи единодушно отмечают – это одно из самых важнейших событий истории белоруской государственности. И оценивать его значение стоит в его историческом контексте.
Сергей Острына
Чтобы оперативно получать информацию, подписывайтесь на наш телеграм БелВПО.