«Работать приходится практически вслепую», — старший позиции блуждающего орудия ЗУ-23 с позывным Инкассатор из отряда БАРС-16 пристально всматривается в вечернее небо, пытаясь на слух определить место прохода очередного вэсэушного беспилотника. Издавая звук бензопилы, тот несет на себе десятки килограммов взрывчатки и прячется где-то в облаках. О том, как бойцы Южной группировки войск встают на пути тяжелых ударных дронов, летящих на российскую территорию, — в репортаже РИА Новости.
От заката до рассвета
Замаскированная «зушка» тормозит под деревьями в поредевшем лесу. Двое, выскочив из кабины, устанавливают по бокам орудия аппаратуру системы радиоэлектронной борьбы. Подготовиться к дежурству надо, пока не стемнело.
«Мопеды» (БПЛА самолетного типа. — Прим. ред.) летят, когда в небе низкие тучи и плохая видимость, — объясняет Инкассатор. — Сейчас светло, но если облака закроют луну, то жди «гостей». Как правило, атака начинается в десять вечера — и до полуночи. Потом — с четырех-пяти утра и до рассвета».
Первыми на высоте от 300 метров идут «электрички» — разведывательные дроны. Ищут свободные коридоры, оценивают плотность встречного огня. Они менее шумные, чем «мопеды».
Затем в менее защищенное воздушное пространство, на высоте 150-200 метров, противник посылает десятки начиненных взрывчаткой ударных БПЛА. Их цель — объекты инфраструктуры. Но страдают и мирные жители, как было недавно в Новороссийске.
«Перед нами, чуть ближе к передку, — пулеметчики. Мы вступаем в дело после них. У нас калибр посерьезнее, — говорит командир расчета. — К тому же у «зушки» высокая плотность разрыва снарядов и хорошая скорострельность — тысяча в минуту. Дальше — другие эшелоны защиты».
Инкассатор хорошо знаком с разными видами оружия. Опыт большой: несколько десятков лет прослужил в спецназе Минюста, участвовал в обеих чеченских кампаниях. В отставку ушел в 2004-м, устроился в банк — отсюда и позывной. Думал, с войнами покончено, но когда на СВО ушел сын, отправился следом.
Спасительные «трассера»
Ближе к одиннадцати облака все же затягивают небо, луна исчезает, и вскоре где-то высоко раздается гудение мотора. Бойцы занимают свои места.
В экипаже пятеро: командир, механик-водитель, наводчик, заряжающий и стрелок. Вражеские дроны сбивают на слух или ориентируясь по трассерам.
«Стрелок — это наши глаза, нагрузка на него колоссальная, — всматриваясь в тепловизионный прицел, отмечает Инкассатор. — Поэтому пока мы по очереди слушаем небо, он отдыхает. Орудие же заряжено, бойцу лишь остается запрыгнуть на борт и сесть в кресло».
Бывший сотрудник МЧС с позывным Комар на СВО почти год, до этого около пяти лет занимался ликвидацией чрезвычайных ситуаций, связанных с химическим заражением. Теперь — стрелок в расчете Инкассатора.
Рассказывает: «Попасть на слух по летящему объекту сложно, но ребята помогают, подсвечивают небо трассирующими пулями. При этом стрелять надо с упреждением, ведь БПЛА движется со скоростью 50-60 километров в час. Груженый, конечно, медленнее, а если еще и пулеметчики на первой линии его потрепали, то нам проще».
Звук в небе становится тише и вскоре исчезает: либо дрон пошел по другому воздушному коридору, либо это был разведчик.
«Вэсэушники постоянно просматривают карты предыдущих полетов: на каком участке ослабло или усилилось огневое давление, — поясняет командир. — Но и мы меняем позиции, анализируя их маршруты».
Разные тактики
Несколько часов после полуночи проходят спокойно, однако так бывает далеко не всегда. «Позавчера был очередной массовый налет примерно из ста БПЛА на нашем и соседних участках, — говорит Инкассатор. — Также под шумок ВСУ запустили две ракеты. Мы работали часа полтора, сбили более десяти «мопедов». Кстати, конструкция у них примитивная: крылья из пенопласта, деревянные пропеллеры, самодельные боеприпасы».
Противник, по словам бойцов, старается импровизировать, пробует разную тактику. Иногда тяжелые БПЛА сопровождаются несколькими агродронами Vampire, известными как «Баба-яга». Во-первых, они разбавляют звук «мопедов», мешая вычленить их из общей какофонии и, соответственно, прицельно стрелять. Во-вторых, выявляют точки контрбатарейной борьбы и закидывают туда мины.
«Также периодически прилетает так называемая матка — БПЛА самолетного типа с несколькими FPV-дронами, — уточняет Комар. — В определенной точке они отцепляются и выискивают наши расчеты. Тогда запускаем РЭБ-установки. Правда, если «камик» на оптоволокне, кроме ружья или автомата ничто не поможет».
Серьезная опасность для расчетов и сами «мопеды». «Стрелять надо либо в бок, либо в хвост, когда те уйдут немного вперед, — добавляет боец. — Если же палить в лоб, дрон, особенно подбитый, может спикировать на нас. А взрывчатки у него много».
Защитники «малого» неба уверены: несмотря на системы радиоэлектронной борьбы, наиболее верное средство против дронов — прямой контакт. То есть таран другим коптером, огонь из автоматов, пулеметов, ружей или зенитных установок. И делают все для того, чтобы вражеские «мопеды» не долетели до своей цели.
Чтобы оперативно получать информацию, подписывайтесь на наш телеграм БелВПО
Чтобы оперативно получать информацию, подписывайтесь на наш телеграм БелВПО