2020 год был крайне напряженным и даже нервным во многих сферах. Энергетические рынки не стали исключением. Однако в новый год мы входим на удивление спокойно в части нефтегазового взаимодействия России с соседями по постсоветскому пространству.
Российские нефть и газ в Беларуси
Особый контраст мы видим в российско-белорусских отношениях по сравнению с тем, что было на рубеже 2019 и 2020 года. В этот раз уже к 30 декабря Москва и Минск договорились о поставках и нефти, и газа.
Однако начинался нынешний год совсем по-другому. Основная проблема российско-белорусских отношений в нефтяной сфере – “налоговый маневр”. Так называют реформу российской системы налогообложения в нефтяной промышленности, которая предполагает постепенное снижение экспортной пошлины на нефть с синхронным повышением налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Каждое 1 января “налоговый маневр” делает очередной шаг: снижается экспортная пошлина и повышается НДПИ. Реформа была инициирована для повышения доходов федерального бюджета России за счет увеличения налогооблагаемой базы.
Но “налоговый маневр” имеет существенное значение для Беларуси. Дело в том, что благодаря ЕАЭС между РФ и РБ нет экспортных пошлин, поэтому формула ценообразования на российскую нефть для Минска имеет примерно следующий вид: мировая цена минус экспортная пошлина. В декабре 2020 года, например, экспортная пошлина на российскую нефть сорта Urals составляет $42 за тонну. А значит, Минск может покупать каждый баррель нефти в России примерно на $5,6 дешевле, чем эта же нефть продается для клиентов за пределами ЕАЭС.
Особые условия торговли очень важны для белорусской экономики. НПЗ республики приобретают около 18 млн т в год, 12 млн т из которых перерабатываются для экспорта нефтепродуктов в Европу по рыночным ценам, а еще 6 млн т – для внутреннего рынка. Прибыль от экспорта нефтепродуктов позволяет сохранять низкие цены на топливо на внутреннем рынке. А цена бензина и дизеля закладывается в стоимость большинства товаров, в том числе в сельхозпродукцию.
К 2024 году “налоговый маневр” в России будет завершен: экспортная пошлина обнулится, НДПИ возрастет, а цена российской нефти для Беларуси будет такой же, как и для стран за пределами ЕАЭС.
Это может полностью изменить экономику РБ. Сейчас белорусские нефтепродукты находят рынки сбыта в Европе, так как поставщик может давать скидку, ведь их себестоимость меньше, чем у конкурентов за счет дешевого сырья (нефти из России по “особой” цене).
Но если конкурентное преимущество в виде скидок на нефть исчезнет, то встанет вопрос: а сможет ли Беларусь рентабельно экспортировать свои нефтепродукты? Ведь в Европе много своих недозагруженных НПЗ, и нефтепродукты с высокой себестоимостью они могут производить и сами. А если у Минска не будет выручки от экспорта нефтепродуктов, то нечем будет субсидировать и внутренние цены на топливо, а значит себестоимость всех товаров, производимых в стране, повысится вслед за ценами на бензин и дизель.
Именно поэтому белорусское руководство в начале 2020-го так активно боролось за низкие цены на нефть с российскими компаниями, пытаясь переложить на них издержки от нового шага “налогового маневра”.
На рубеже 2020 и 2021 годов мы не видим повторения “нефтяной войны” только по политическим причинам. В современной внутриполитической ситуации белорусское руководство не хочет ухудшать отношения с Москвой. Ведь главной краткосрочной задачей для Александра Лукашенко является стабилизация ситуации в обществе, без поддержки России это сделать точно не удастся. А получение компенсации за “налоговый маневр” становится целью на среднесрочную и долгосрочную перспективу. Поэтому в 2021 году Россия и Беларусь входят без повторения прошлогоднего конфликта. Но из-за принципиальной важности вопроса цен на нефть для Минска стороны еще точно вернутся к этому спору.
Аналогичным образом обстоят дела и в газовом вопросе российско-белорусских отношений. На протяжении всего 2020-го Минск решительно добивался понижения цен на российский газ. Ситуация на мировом газовом рынке, и в Европе в частности, позволила белорусской стороне получить хорошую аргументацию для требований о скидке.
Из-за сочетания множества причин (теплая зима, переизбыток предложения со стороны поставщиков СПГ, снижение экономической активности из-за коронавируса и т.д.) в Европе наблюдались аномально низкие цены на спотовом рынке газа. Котировки держались ниже $100 за тыс. куб. м., опускаясь в моменте до $40-50 за тыс. куб. м.
Это позволило белорусскому руководству заявлять, что “Газпром” продает им газ дороже, чем цены в Европе.
У российской стороны было несколько контраргументов. Во-первых, цены упали на спотовом рынке Европы, там, где стоимость меняется даже в течение дня, не говоря уже о месяцах. А цена российского газа для Беларуси в 2019 и 2020 годах была зафиксирована на уровне $127 за тыс. куб. м. Во-вторых, несправедливо привязываться к европейскому рынку только когда там низкие цены, ведь во все предыдущие годы там цены на газ были выше, чем стоимость российского газа для Беларуси.
“Газпром” вполне мог бы согласиться подписать с Минском новый контракт с привязкой к стоимости газа на европейском спотовом рынке. Но на это никогда не согласится белорусская сторона, так как в нормальном состоянии газовых рынков это приведет к росту цен.
Формально переговоров о снижении цен на газ для Беларуси в 2020-м не было. “Газпром” просто игнорировал попытки Минска начать официальное обсуждение этой темы. Белорусская сторона даже стала платить за российский газ исходя из собственных соображений о его стоимости. Это была откровенная провокация: конфликт должен был заставить “Газпром” сесть за стол переговоров. Но осенью главной заботой белорусского руководства, как и в случае с нефтью, стала внутриполитическая повестка.
Кроме того, задолженность не позволяла Минску претендовать даже на текущие $127 за тыс. куб. Дело в том, что такая цена получается в рамках дополнительного соглашения сторон, а просто по коммерческому контракту выходит около $150 за тыс. куб. м. Поэтому, чтобы цена на газ не выросла, страны решили сохранить все как есть. На обострение ситуации ради дополнительной скидки Минск пойти не может, но и повышать цену Москва не стала, согласившись с аргументацией партнера: если газ подорожает, то ухудшение экономической ситуации подстегнет рост протестной активности.
На протяжении 2020 года Беларусь пыталась давить на Россию, используя аргумент альтернативных поставщиков. Происходили даже реальные закупки нефти у других стран, в том числе наиболее раздражающих Москву (у США и Саудовской Аравии).
Но все прекрасно понимают, что такая диверсификация стоит очень дорого. Белстат даже перестал публиковать данные о средней цене закупки нефти с разбивкой по странам, чтобы не ставить белорусское руководство в неудобное положение. А отдельные поставщики внутри ЕАЭС, в частности Казахстан, открыто говорил, что, несмотря на отсутствие экспортной пошлины внутри союза, не будет продавать нефть белорусским партнерам по ценам ниже мировых, так как не хочет терять финансовой выгоды.
Казахстан, Армения, Молдова
Позиция Казахстана выглядит логично. Тем более в “ковидный” год, когда цены на энергоресурсы существенно упали, любой производитель не хочет терять средства. Конечно, заявления Минска о том, что это Россия не пропускает казахскую нефть или туркменской газ, несостоятельны. Ведь, например, Казахстан экспортирует миллионы тонн нефти через российские Усть-Лугу и Новороссийск. А у Туркменистана просто нет лишнего газа для продажи Беларуси, а даже если б он был, то цена была бы высокой, так как Ашхабад не стал бы продавать его дешево, а стоимость доставки создала бы такую надбавку, что в итоге Минск сам бы отказался от сырья по таким ценам.
Центральноазиатским производителям удобнее увеличивать экспорт углеводородов в Китай, так как КНР довольно быстро восстановилась от коронавируса и возобновила импорт нефти и газа по трубопроводам из Средней Азии. Казахстану уже удается наращивать поставки газа в Китай.
Армения, как и Беларусь, в 2020 году обращалась к “Газпрому” с просьбой предоставить дополнительную скидку на газ. Эти страны даже пытались кооперироваться для давления на российский концерн. Однако скидку получить никому не удалось. Но Ереван добился отсрочки индексации внутренних цен на газ, ведь распределительной компанией в Армении владеет “Газпром”. Как и в случае с Беларусью, Армении осенью стало не до цен на газ: конфликт в Нагорном Карабахе стал главной темой для Еревана.
В Молдове в конце года газовый вопрос только начал приобретать актуальность. На пост президента республики была избрана Майя Санду, считающаяся прозападным политиком. Она заявила, что Кишинев не будет отдавать “Газпрому” $7 млрд долга, который сформировался за счет поставок в Приднестровье. В 2021 году России и Молдове еще предстоит провести переговоры по данному вопросу, так что в данном случае история только начинается.
Подписывайтесь на «Военно-политическое обозрение» в Telegram и Twitter!