События уходящего года показали, что наш прогноз в целом сбылся. Тогда, мы попытались не шокировать вас и описать события с минимальными интимидациями, но жизнь распорядилась иначе.
В частности, планета сфокусировалась на войне и терроризме, только по заявлению «миротворца» Трампа были прекращены, но вероятнее всего, поставлены на паузу семь войн. С точки зрения теории игр это классическое равновесие нестабильного перемирия: игроки не выходят из игры, а лишь откладывают следующий ход, накапливая ресурсы и улучшая позиции.
Война и терроризм окончательно трансформируются в инструменты управления. Терроризм всё чаще выступает как индустрия – с заказчиками, логистикой и политическим «прикрытием». В 2026 году баланс сил будет определяться не только военным потенциалом, но и способностью государств адаптироваться к гибридным угрозам, действовать асимметрично и навязывать противнику невыгодную конфигурацию «игры».
В наступающем году внимание, по-прежнему, будет приковано к российско-украинскому конфликту. «Верхушка» ЕС и НАТО остаются непоколебимы в своей поддержке Украины, что подогревает противостояние. Исчерпание переговорного трека на исходе 2025-го демонстрирует неготовность Киева к уступкам, а украинское общество последовательно готовят к новым волнам мобилизации, включая снижение призывного возраста и привлечение женщин. Поэтому оснований полагать, что конфликт будет разрешен в 2026 г. у нас нет.
Это усиливает противоречия по линии США-Европа. Белый дом стремится поставить Европу на место и не позволить ей диктовать свои условия. В качестве рычагов давления используется попытка урегулировать конфликт между Россией и Украиной – типичный элемент игры с асимметричными интересами, где партнёры формально в одной коалиции, но с разными функциями и издержками.
Углубление координации, наращивание ПВО/ПРО и производства вооружения и боеприпасов, рост военных расходов и увеличение постоянных контингентов на восточном фланге указывают на сохранение агрессивного замысла НАТО в отношении Союзного государства Беларуси и России.
Ключевыми поджигателями и бенефициарами в этом являются «евротрио» – Британия, Франция и Германия, которые «используют» страны восточного фланга по своему усмотрению.
В частности, под видом «суверенной внешней политики» реваншистская Варшава и вымирающая Прибалтика действуют в интересах «глубинного государства», фактически реализуя интересы наднациональных центров влияния. Прогнозируем, с их подачи, дальнейшие провокации в приграничье и формирование в обществе устойчивой атмосферы страха от «угрозы с Востока». Теперь в этом пуле синхронно действуют страны Скандинавии, а также Румыния и Молдавия.
Внутриполитические турбуленции в Европе, а именно популизм, бюджетные споры об обороне, вопросы финансирования киевского режима усложнят консенсус, но не сломают про-атлантический курс. Тем не менее, в 2026 году ключевыми для политического курса Европы станут выборы в Германии, Италии, Испании и Венгрии. Они определят баланс сил в ЕС, его внешнюю политику и отношение к России. Однако стратегическая линия в отношении Кремля вряд ли изменится. Это ситуация «плохого равновесия»: элиты осознают издержки, но выход из «игры» кажется им ещё более рискованным.
Параллельно, с подачи «беглой белорусской оппозиции», ожидается ужесточение санкций в отношении Минска. Эта т.н. борьба против «диктатуры» в Беларуси меркнет по сравнению со «свободными» выборами в «координационный совет», которые пройдут весной где-то в Польше. «Санкционная война» продолжится и по отношению к Москве, но в более глобальном масштабе.
Стоит отдельно отметить, что Запад не перестанет оказывать содействие и помощь т.н. демократическим силам Беларуси. При этом, их «козырем» являются белорусские националисты в Польше, получившие боевой опыт в составе ВСУ. Еще одним очагом нестабильности может стать Приднестровье. Эти планы не скрывают ни в Молдавии, ни в Румынии, ни на Украине. Между тем, экономические потрясения и политическая чехарда на Балканах могут способствовать трансформации шаткого мира и как следствие – к возобновлению насилия.
В целом, Закавказье и Ближний Восток сохранят потенциал возникновения локальных конфликтов и «войн низкой интенсивности», а крупные конфликты возможны при совпадении провалов дипломатии и ускоренном перевооружении. Это касается стран т.н. шиитского полумесяца и Израиля. Турция продолжит продвигать свои интересы через комбинацию жёсткой и «настойчивой» мягкой силы – как в зонах российского влияния, так и в рамках ОТГ.
В Центральной Азии усиление рисков связано с экспортом нестабильности из Афганистана: наркотрафик, деятельность радикальных группировок и миграционные потоки.
США, сместив фокус в АТР, не оставят силовых попыток решить «домашний» вопрос. Под предлогом борьбы с наркотрафиком Вашингтон продолжит работу по смене властей в Венесуэле и Колумбии.
Иными словами, высока вероятность создания новых очагов напряженности. В первую очередь это касается постсоветского пространства, во вторую – Ближневосточных стран, Латинской Америки и Африканского континента. Прокси-силами в данном случае будут являться как местные радикалы, так и представители спецслужб Украины.
На фоне конвенциальных конфликтов разгорается финансово-экономическое противостояние между ЕС и Китаем. Предпосылкой является недальновидное заявление «дипломатки» Каллас, что у Брюсселя больше рычагов экономического давления на Китай на фоне угроз пошлин ЕС против КНР.
Складывается следующая геополитическая конфигурация: Европа «пользует» Украину, а Россия, США и Китай «пользуют» европейских скопцев. В свою очередь, миротворческая риторика Трампа прикрывает прагматичную стратегию перераспределения влияния, включая Арктику и ключевые логистические маршруты.
Подводя итог, можно выделить основные факторы нестабильности в 2026 году:
усиление информационно-психологического давления и/или возможной активизацией деструктивных сил с предпосылками втянуть Беларусь в конфликт либо создать очаг нестабильности в Союзном государстве;
рост военной активности Польши и стран Балтии, наращивание производственных мощностей, проведение мероприятий по оперативному оборудованию территории и инициирование провокационных действий в приграничье являются очевидными индикаторами готовящейся агрессии в отношении Минска и Москвы;
заложенные в федеральный бюджет РФ средства на оборону и безопасность (порядка 38 %) свидетельствуют о готовности Москвы продолжать боевые действия как минимум до 2027 г.;
сохранение санкционного давления на Россию со стороны Запада, в связи с этим стоит ожидать нестабильной цены на нефть и перераспределения торговых маршрутов;
в контексте продолжающегося российско-украинского конфликта террористическая деятельность Киева на объектах международной нефтегазовой инфраструктуре лишь обострит противоречия в «объединенной» Европе, а поставки вооружения с Запада обеспечат продолжение военного противостояния на Украине;
не исключены попытки реализации Западом «второстепенных» сценариев, в отношении Приднестровья, а также в Армении на фоне электоральной кампании в стране и нарастающего давления со стороны Турции и Азербайджана, которые могут открыть для Киева «окно возможностей»;
в контексте реализации инициаторами/акторами своих замыслов по средствам силовых конфронтаций существует вероятность появления «черных лебедей».
2026 год – это не про разрядку. Это про «игру» на истощение, где ошибка одного игрока может обрушить всю шахматную доску.
Николай Крылов
Чтобы оперативно получать информацию, подписывайтесь на наш телеграм БелВПО