Украинский кризис дал Байдену “рычаги влияния”, позволяющие добиться мира, считают авторы статьи FP. Вашингтону стоит принять во внимание озабоченности Москвы и “тихо и спокойно” начать работу с ней и с Киевом. При этом не нужно забывать и про Китай. В противном случае США рискуют скатиться в пропасть холодной войны на два фронта, предупреждают авторы.
В новом мировом порядке надо избегать одновременного конфликта с Россией и Китаем.
Давным-давно, когда в мире происходили кризисы исторического масштаба, такие как распад Советского Союза и объединение Германии, единственная в мире сверхдержава не выдвигала требований и ультиматумов. В этих случаях госсекретарь Джеймс Бейкер очень тонко и ненавязчиво задействовал имевшиеся у США рычаги влияния. Соединенные Штаты, проводя свою стратегию, умели поставить себя на место других, пытались понять их интересы, “красные линии” и минимальные требования, чтобы найти надежное решение проблемы и урегулировать разногласия.
Таким образом, благодаря искусной дипломатии администрация Джорджа Буша-старшего закончила холодную войну без единого выстрела, но с двусторонним договором о сокращении ядерных арсеналов США и России. В итоге это привело к 85-процентному сокращению запасов такого оружия по сравнению с пиковыми значениями холодной войны. В Европе исчезли целые классы обычных вооружений, а к бывшему противнику России стали относиться как к партнеру.
Но спустя три десятилетия “новый мировой порядок” Буша развалился по причине стратегической близорукости, беспорядочного применения силы и неполноценных перемен. Сейчас все винят друг друга, но кто бы кого ни обвинял, миру нужен новый мировой порядок, в котором не будет прежних ошибочных усилий, заложивших основу для будущих конфликтов, как это было с Версальским мирным договором от 1919 года.
Именно такой ошибкой было опрометчивое замечание американского президента Джо Байдена, который сказал, что российский президент Владимир Путин “не может оставаться у власти” (ранее он экспромтом назвал Путина военным преступником). Данное заявление затмило сильную речь Байдена в Польше, произнесенную в духе Рейгана. Оно может иметь зловещие последствия, если Москва решит, что ей нечего терять. Неужели нет никаких шансов, что США смогут договориться с Путиным о прекращении конфликта?
Далее, как показывают утечки разведывательной информации о предполагаемом сговоре России и Китая, Соединенные Штаты пытаются публично пристыдить Пекин за его отказ осудить Путина и предупреждают о серьезных последствиях, если он полностью склонится в сторону России. Блинкен заявляет, что Китай “не на той стороне истории”. Но США хотят повлиять на выбор Пекина, вынося ему обвинительный приговор еще до того, как он оказал материальную помощь России. Это, скорее всего, вызовет гневный отпор, а не желание сотрудничать.
Новая холодная война на два фронта потребует гораздо больших военных расходов, а мировая экономика окажется в состоянии огромной неопределенности, что негативно отразится на ней. Это помешает основополагающей цели администрации Байдена перестроить Соединенные Штаты. В этой обстановке весьма желательно заключить долговременное соглашение по Украине, а после этого перейти к обширным и наверняка длительным переговорам о сокращении обычных вооружений с Москвой, а со временем — и с Пекином.
В данный момент администрация Байдена в меньшей степени сосредоточена на формировании новой эпохи, и в большей — на подготовке к повтору холодной войны, а может, и чего похуже, с Россией и Китаем в качестве противников США. Это стратегический треугольник Генри Киссинджера, но наоборот.
С учетом действий России в данный момент нет никакой альтернативы конфронтации с Москвой и оказанию давления на нее. Большей частью реагировавшая на события администрация Байдена сумела сколотить коалицию союзников. Но похоже, она вознамерилась добиться полного поражения России. Однако с учетом того, что США имеют обыкновение снимать санкции, это приведет лишь к замороженному конфликту между Западом и Россией. Сама по себе нынешняя ситуация далека от масштабов первой холодной войны. Россия стала гораздо меньше и слабее, а ее доля составляет сегодня менее 2% общемирового ВВП. (Даже в 1990 году, когда Запад существенно опережал советский блок, на его долю приходилось 9% общемирового ВВП). Но, если добавить сюда Китай, картина будет выглядеть совсем по-иному.
Китай — это большая переменная величина, имеющая влияние на Россию. Пока он пытается примирить непримиримое: свое стратегическое партнерство с Россией, свои так называемые принципы суверенитета и невмешательства во внутренние дела других стран и свои экономические интересы в США и ЕС, где у Пекина активов на три триллиона долларов и евро. Китай придерживается своего рода пророссийского нейтралитета, хотя такая позиция несостоятельна. А элита Коммунистической партии Китая наверняка ведет дебаты о том, не превращается ли бывшая всего несколько недель назад стратегическим активом Россия во все более тяжкую обузу. Китай скоро окажется на перепутье. Он либо отдалится от России и ограничит оказываемую ей экономическую помощь, либо склонится в ее сторону и начнет оказывать демонстративное неповиновение санкциям. Соединенные Штаты должны стимулировать Китай, склоняя его к первой точке зрения, а не угрожать ему публично, из-за чего Пекин вполне может заговорить о том, что стал жертвой.
Что касается отношений с Россией, то здесь ситуация намного сложнее.
Для достижения прочного мира нужны новые соглашения и договоренности по вопросам безопасности между США, НАТО, Россией и Украиной. Это острая, но тщательно избегаемая всеми тема. Украинский президент Владимир Зеленский намекает, что он готов на некий нейтралитет. Если это так, то аннулирует ли альянс Бухарестскую декларацию 2008 года, в которой Украине и Грузии обещано членство? Каких встречных уступок Соединенные Штаты и их союзники будут ждать от Путина?
Осуществляя свою провальную дипломатию до начала российской операции, американское руководство говорило, что предлагало Путину пути отхода, однако он отказался. Правда, нет никаких указаний на то, что они вели речь о Бухарестской декларации. Но, если мы не хотим последствий как после Версаля, мы не должны с такой легкостью отвергать интересы России. Захотят ли Соединенные Штаты иметь на своей границе враждебный ядерный альянс? Чтобы добиться более перманентного мира, мы в своей стратегии должны уметь поставить себя на место других. Россия зациклилась на стратегической глубине, желая иметь буферную зону между собой и враждебными силами, в данном случае, НАТО. Это ее многовековое устремление. У нового российского руководителя наверняка будут точно такие же озабоченности. Это не значит, что мы должны автоматически признать легитимность и обоснованность таких устремлений. В конце концов, Россия в отношениях с соседями гораздо чаще демонстрировала самовластие, нежели нейтралитет. Но ее озабоченности необходимо принять во внимание.
Пока США не скатились в пропасть холодной войны на два фронта, администрация Байдена должна без промедления ухватиться за те возможности, которые появились в связи с этим ужасным конфликтом. Он дал США и их союзникам рычаги влияния, позволяющие добиться прочного мира, пока мы не перешли Рубикон.
Позитивные шаги администрации Байдена станут знаком одобрения мирных переговоров между Россией и Украиной. А если Украина согласится на нейтралитет, Вашингтон должен тихо и спокойно начать работу с Москвой и Киевом, чтобы создать работоспособную форму такого нейтралитета, который обеспечит Украине безопасность без вступления в НАТО. Этим невозможно урегулировать все российско-украинские разногласия, но это станет гигантским первым шагом, который может привести к договоренности о статусе Крыма, а также о будущем таких мини-государств, как ДНР и ЛНР.
Нынешний безразличный подход лишь увеличивает шансы на провал. Недавний телефонный разговор между советником по национальной безопасности Джейком Салливаном и его российским коллегой внушает оптимизм. Французский президент Эммануэль Макрон и канцлер Германии Олаф Шольц оказали содействие в налаживании каналов общения не только с Путиным, но и с Пекином. Но в конечном итоге значение имеют только Соединенные Штаты.
Когда в 1989 году пала Берлинская стена, Бейкеру и советнику по национальной безопасности Бренту Скоукрофту пришлось выслушивать не только тревожные заявления России по поводу объединения Германии, но и жалобы британского премьер-министра Маргарет Тэтчер. Администрация Буша выступила с целой серией искусных заверений, нашла баланс американских, европейских и советских интересов (например, согласилась на присутствие в бывшей Восточной Германии только немецких натовских войск) и добилась от советского лидера Михаила Горбачева согласия на объединение Германии в составе НАТО. Из этого можно извлечь определенные уроки о том, как находить выгодный баланс интересов. Переговорный процесс по формуле 2+4 (по примеру шестисторонних переговоров о ядерной программе Северной Кореи в 2003 году) может стать образцом для российско-украинских переговоров, на которых Москва и Киев будут в центре, а остальные (возможно, постоянные члены СБ ООН плюс Германия) будут оказывать поддержку и содействовать поиску взаимоприемлемого решения.
Мы переживаем переломный момент в истории, который требует смелого лидерства, дальновидности и рассмотрения новых подходов. Опыт прекращения холодной войны и умелая дипломатия Бейкера и Скоукрофта, приведшие к объединению Германии и к заверениям в адрес России, должны послужить примером для решения сегодняшних проблем и использования редчайшей благоприятной возможности.
Мэтью Берроуз, Роберт Мэннинг