Демонстрируемая властями государств ЦА готовность к пересмотру региональной повестки, а также очередное изменение расклада сил в Афганистане придали новый импульс дискуссиям о качестве регионализации Центральной Азии.
В последние месяцы в СМИ ряда постсоветских государств появилось много материалов, выступлений, экспертных оценок, посвященных центральноазиатской проблематике. В основном это связано с официальным выводом войск США и других стран НАТО из Афганистана, эскалацией боевых действий в этой стране между правительственными войсками и запрещенным в ряде стран движением «Талибан»*, приграничными конфликтами. Все подводится под темы «что нам делать?» и «как это отразится на нашей безопасности?». Возникает общая нервозность, которая усугубляется усиливающейся неопределенностью.
Пока государствам Центральной Азии не удалось выработать единой общерегиональной стратегии, хотя совместные встречи их глав учащаются. Например, 6 августа в Туркменистане прошла третья консультативная встреча глав стран Центральной Азии (первоначально запланированная на август 2020 года в Бишкеке, но перенесенная из-за пандемии).
В целом какие новости ни посмотри, как только встречаются главы государств, так обязательно сообщается, что они говорили о развитии военно-политической ситуации в Афганистане. К примеру, 24 июля президенты России и Казахстана Владимир Путин и Касым-Жомарт Токаев обсудили ее влияние на стабильность и безопасность Центральной Азии.
Сегодня обстановка в Афганистане влияет на формирование регионального взгляда и механизмов урегулирования. Стабильность в этой стране – в числе общих интересов государств Центральной Азии и их внешних партнеров. Об этом говорили специалисты, выступавшие на заседании экспертного клуба «Мир Евразии» по теме «Центральная Азия после 2021 года: вызовы и возможности».
Например, в Казахстане недавно было создано Агентство международного развития KazAID, которое как раз-таки должно уделять внимание Афганистану и Центральной Азии, оказывать поддержку, в том числе финансовую и проектную. Президент Казахстана К.-Ж. Токаев в июле с.г. утвердил основные направления государственной политики по официальной помощи развитию (ОПР) на 2021-2025 годы. Как отмечено в документе, «государства Центральной Азии и Исламская Республика Афганистан будут находиться в фокусе географических приоритетов оказания ОПР».
Впрочем, по вопросам как афганской угрозы, так и определения границ Центральной Азии и ее состоятельности как региона, споры идут уже давно.
«То, о чем мы говорим сейчас, напоминает разговоры конца 1990-х годов – начала двухтысячных, – отметила профессор Казахстанско-Немецкого университета Ирина Черных. – Есть Центральная Азия как регион или нет такого региона? Каковы критерии ее регионализации? Лет 20 тому назад мы рассуждали о Большой игре в Центральной Азии. Также стояла проблема Афганистана как основной угрозы для региона. Прошли годы, и мы снова поднимаем тематику безопасности, объединения Центральной Азии».
Директор Центра геополитических исследований профессор кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российско-Таджикского (Славянского) университета Гюзель Майтдинова считает, что в современной Центральной Азии идет процесс восстановления ее геополитической целостности, опирающийся на исторически сложившиеся экономические и культурные связи. «Центральная Азия – это не только пять республик бывшего СССР, по определению ЮНЕСКО, она включает в себя части Индии, Пакистана, Ирана, весь Афганистан и западные регионы Китая, – напомнила она. – К настоящему времени восстановлен северный вектор сотрудничества на пространстве СНГ. Однако наличествует слаборазвитость южноазиатского вектора, что связано с ограниченностью коммуникаций и вопросами безопасности».
Действительно, регион, если подразумевать под ним пять постсоветских государств, в последние годы демонстрирует прогресс в ряде сфер сотрудничества, что стало возможным в том числе благодаря интеграционным структурам, присутствующим здесь. В результате уровень двустороннего и многостороннего взаимодействия в Центральной Азии заметно повысился.
Допустим, углубление отношений с Узбекистаном произошло не без участия ЕАЭС, к тому же он стал наблюдателем в этой организации.
«Нам все время навязывают Афганистан как неотъемлемую часть Центральной Азии, – заявил доцент Ташкентского филиала Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова Равшан Назаров. – Приходится вновь и вновь объяснять, что мы под Центральной Азией понимаем постсоветскую пятерку государств. А «приклеивание» Афганистана бессмысленно. Да, мы были единым пространством до середины XIX века. И бывшая имперская, а затем советская граница по Амударье – это не пространственная, а временная граница. Там за речкой живут наши же народы. Но это другие таджики, узбеки, туркмены. Мы были такими 150 лет назад, ведь случился огромный культурный разрыв».
Одна из основных проблем Афганистана, по мнению историка, в том, что он не прошел колониальную школу. «У пуштунов, которые проживали в составе Британской империи, а ныне являются гражданами Пакистана, сегодня уровень грамотности в 4 раза выше, чем у пуштунов Афганистана, которые там являются титульным этносом, – указал он. – А о том, какой культурный разрыв имеется между таджиками, узбеками и туркменами по две стороны Амударьи даже бессмысленно говорить, все это прекрасно понимают. Достаточно сказать, что уровень грамотности в постсоветских странах Центральной Азии не ниже 97%».
Впрочем, какими бы ни были новые импульсы для дискуссий о качестве регионализации постсоветской Центральной Азии, главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК Леся Каратаева считает, что видимого прогресса в укреплении региональных связей достичь будет непросто. «Важным фактором является безопасность, – разъяснила она. – В этом контексте имеет смысл сфокусировать внимание на вопросе о том, влияет ли дестабилизация внутриполитической ситуации в отдельно взятой стране или же ухудшение двусторонних отношений на ситуацию в остальных государствах региона? Опыт показывает, что серьезного импакта не наблюдается. Периодически возникающие обострения требуют реакции на политическом уровне, но риски для безопасности незадействованных стран не формируются и о какой-либо региональной дестабилизации речь не идет».
Безусловно, другой важный вопрос, по мнению эксперта, это процессы, происходящие в Афганистане. Формируют ли они риски? «Позиции стран по данному вопросу зависят от территориальной близости, – пояснила Л. Каратаева. – Для Таджикистана и Казахстана, например, риски проявляются в различной степени. Как ни странно, но именно Афганистан, выполняя функцию «иного», в большей степени способствовал региональной консолидации в Центральной Азии. На протяжении как минимум четверти века, стигматизация и нежелание принять эту страну в и без того не самые стройные ряды Центральной Азии поддерживали общерегиональную внешнеполитическую повестку».
Она также сказала о том, что с 2018 года подходы к оценке роли Афганистана изменились. Поменялась и внутриафганская ситуация. «Прогнозы делать в настоящий момент сложно, слишком много неопределенностей. С одной стороны, реализация экономических проектов требует гарантий безопасности. Никому не интересно инвестировать в нестабильные территории. С другой стороны, как достигнуть стабильности, если экономическая ситуация оставляет желать лучшего? Разные игроки, разные интересы, разные позиции. Одно можно сказать точно – быстрого результата ждать не стоит», – подчеркнула Л. Каратаева.
«Знаковым для региона является таджикско-кыргызский приграничный конфликт, который произошел недавно, – заявил в свою очередь член Национального совета общественного доверия при Президенте РК, член Общественного совета г. Алматы Марат Шибутов. – Вот это и есть настоящий итог, я бы даже сказал, новая эра отношений между странами. Не надо смотреть на талибов и бояться – они по большей части мифическая угроза. Требуется смотреть друг на друга. В Центральной Азии куча неурегулированных конфликтов, они годами остаются нерешенными. И соответственно, поводов для перехода конфликтов из тлеющих в вооруженные достаточно много. Допустим, наступило маловодное время, летняя засуха продлится еще года три. К чему это приведет, неизвестно. Может быть, возникнут вооруженные столкновения из-за доступа к воде. Лучше перенести вектор внимания с Афганистана на внутрирегиональные проблемы, потому что иначе мы станем совсем чужими друг к другу».
Как указал профессор Казахстанско-Немецкого университета Рустам Бурнашев, отношения в области безопасности страны Центральной Азии между собой за 30 лет построить не смогли. Однако, с его точки зрения, это не удалось именно потому, что серьезных конфликтов между странами не было. «Вот и незачем сотрудничать, – сказал он. – Если, например, Кыргызстан и Таджикистан перейдут в фазу жесткого конфликта, тогда и понадобится региональное взаимодействие. Пока такого конфликта нет, мы все благополучно живем в своих “норках”».
По мнению эксперта, ныне именно Узбекистан пытается сконструировать Центральную Азию в том виде, в котором она ему видится. И неожиданно появляются два серьезных отклонения, которые кажутся интересными для последующего наблюдения. «Во-первых, это усиление связей с Афганистаном, – пояснил он. – Узбекистан перестает дистанцироваться и начинает рассматривать его как некую возможность. Узбекистан – это такой мостик в Южную Азию и на Ближний Восток. Установка на связь с Ираном тоже сохраняется. Это получение дополнительных возможностей выхода Узбекистана на мировой рынок и расширение рынка для его продукции».
Во-вторых, это изменение категории безопасности. «На недавно прошедшей в Ташкенте представительной международной конференции, посвященной проблемам Центральной и Южной Азии, прозвучало, что Узбекистан хочет делать акцент не на «голой» безопасности как таковой, а на безопасности в человеческом, экологическом, экономическом измерении», – рассказал Р. Бурнашев, принимавший в ней непосредственное участие. Тогда же состоялось официальное открытие Международного института Центральной Азии, который базируется в узбекской столице.
Как бы там ни было, но все эксперты были согласны с тем, что прежние форматы урегулирования в Афганистане уходят в прошлое. «Какой-то подход к этой проблеме, собственную стратегию региону надо вырабатывать, – уверен профессор Сибирского института управления – филиала РАНХиГС при президенте РФ Сергей Бирюков. – Хотя, возможно, внешняя экспансия талибов – это некоторое преувеличение, потому что пуштуны ориентированы на установление контроля, прежде всего, над своей собственной страной. Но, так или иначе, государствам, которые являются сопредельными с Афганистаном, где живут исторически связанные между собой народы, придется реагировать».
Неоднозначные перспективы дальнейшего развития ситуации в Афганистане объективно стимулируют страны Центральной Азии не просто к продолжению начавшегося с 2018 года процесса внутрирегионального многостороннего взаимодействия, но и к его ускорению в сторону выстраивания определенного формата с механизмами исполнения и координации. Об этом заявил директор Центра актуальных исследований «Альтернатива» Андрей Чеботарев.
«Основной акцент следует сделать на вопросах обеспечения региональной безопасности, – подчеркнул он. – Правовой основой для этого может стать подписанный еще в 2000 году, но фактически неработающий Договор о совместных действиях по борьбе с терроризмом, политическим и религиозным экстремизмом, транснациональной организованной преступностью и иными угрозами стабильности и безопасности. Его участниками являются Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан. Так что эти страны могут инициировать обсуждение относительно сотрудничества в рамках этого документа в современных условиях, а также предложить Туркменистану присоединиться к ним».
Другое дело, что, по мнению политолога, развитие внутрирегионального взаимодействия сильно тормозят непростые двусторонние отношения между отдельными странами Центральной Азии. «Особенно это касается нерешенных пограничных вопросов между Кыргызстаном и Таджикистаном, – отметил эксперт. – В таком случае странам региона целесообразно продумать и обсудить возможность создания некоего совместного медиационного механизма, способствующего урегулированию определенных споров и конфликтов между ними. Представляется, что это будет способствовать сближению пяти государств».
«Нормализация ситуации в Афганистане отвечает нашим интересам, так что в нынешних реалиях надо обращать внимание на прагматичные моменты, сотрудничать, потому что сфер для этого много, – поддержал коллегу старший научный сотрудник Евразийского научно-исследовательского института Даурен Абен. – В этом плане главные акторы – Узбекистан и Казахстан. Когда прорвало Сардобинское водохранилище на территории Узбекистана и вода хлынула в Казахстан, был показан пример, как могут государства взаимодействовать в таких чрезвычайных ситуациях. Узбекистан принимал участие и в ликвидации последствий, и в восполнении ущерба для Казахстана. Решаются вопросы строительства международного центра приграничного сотрудничества на границе Казахстана и Узбекистана. То есть мы можем сотрудничать, есть потенциал».
Политолог Замир Каражанов также склоняется к тому, что не все так плохо в Центральной Азии. «Вообще идеальных регионов, где идет интеграция, а цели и интересы стран совпадают, в мире немного, – заявил он. – Вспомните, когда в Европе был долговой кризис и сопутствующие проблемы, все это преодолевалось очень тяжело. Речь даже шла о центробежных тенденциях. Нет идеальных организаций и объединений, везде есть проблемы. Вопрос в том, как они преодолеваются. Вот, наверное, самый главный показатель интеграции и регионализации».
Афганистан, как подчеркнул эксперт, один из важных трендов, который будет влиять на Центральную Азию. Хотя в принципе все 30 лет независимости Афганистан влиял на постсоветские страны региона хотя бы тем, что у них нет коридора на юг, к Индийскому океану, к портам Пакистана и Индии. «Все понимают, что «Талибан» влияет на стабильность в Афганистане, – констатировал З. Каражанов. – Вероятно, с окончательным приходом талибов ситуация в стране нормализуется. Но можно ли с ними договариваться? Ведь потенциальных проектов много. Узбекистан предлагает «Кабульский коридор» как вариант выхода на рынки Пакистана и Южной Азии, Таджикистан мечтает продавать энергию в Афганистан и более южные страны, и т.д. Но реализация этих проектов возможна только при условии обеспечения безопасности, гарантии того, что они не будут пересмотрены или уничтожены. В Афганистане приходится выбирать лучшее из худшего».
При этом эксперт убежден, что у стран Центральной Азии есть возможности жить в дружбе и сотрудничестве. «Тем более наши государства не имеют выхода к морю, – резюмировал он. – Все они, как птицы, сидят на одной ветке и ее лучше не раскачивать, иначе разлетятся».
Эдуард Полетаев
Подписывайтесь на «Военно-политическое обозрение» в Telegram и Twitter!